Открытое письмо Елены Довженко

Проверяя почту вечером, обратно обнаружил интересное письмо. На этот раз из Донецкого пресс-клуба. Во вложении - файл, озаглавленный Давайте начистоту! с открытым письмом журналистки Елены Довженко, которая подробно и совсем по-детски рассказывает о том, что же на самом деле произошло в редакции областной газеты из которой она уволилась теперь уже, как выясняется, сама. И даже не совсем уволилась.

История с этой публикацией и лакмусова бумажка, и красная тряпка одновременно. Очень, очень необычно проявляются люди. Некоторые по два диаметральных текста пишут, по два репортажа снимают. Завидую такой гибкости и физической форме!

Никто не обращает внимания на даты появления материалов, а также на то, что именно британский таблоид был первым из рассказавших о том, что происходит в Торезе. Если бы не публикация за рубежом, то история бы не только не получила никакого резонанса, но и даже не всплыла. И вот это действительно стыдно и страшно одновременно.

Давайте начистоту!

Не хочу досужих вымыслов, а правду вы можете услышать только от меня. Я тот самый журналист из Донецка, которая написала о детях-инвалидах из Тореза и впоследствии ушла с работы. Меня не увольняли, но моральное давление присутствовало. О сложившейся ситуации пишут очень многие и некоторые, к сожалению, искажают правду. Люди воспринимают это по-разному. Кто-то говорит, что я молодая неопытная дурёха, не сумевшая предвидеть последствий такой публикации, другие упрекают меня в дешевом пиаре. Я убеждена, что исполняла свой профессиональный долг и за это же пострадала.

…Вся эта история закрутилась в четверг, 10 февраля. Как заведено в редакции газеты «Жизнь», я принесла на рассмотрение заместителю главного редактора Жанне Лавриненко темы в пятничный номер. Из предложенных она оставила ту, в которой речь шла о проблеме детей в торезском интернате. Она же требовала от меня непременно выяснить, в чьем ведении находится это заведение и даже связала с представителем М. А. Р. Т. И. Н.-клуба. Все это обсуждалось при выпускающем редакторе и, в довершение, главный редактор Дмитрий Шишкин вычитывал уже сверстанную газету. Я понимала, к чему это все может привести, еще до того, как предложить тему к рассмотрению. Меня удивило, что всех все устраивает – не более того.

Перед уходом из редакции я предупредила секретаря, Ольгу Ляшенко, что меня в пятницу, 11 февраля, не будет, так как иду на прием к врачу. Секретарь сказала, что приняла это к сведению и поставит в известность начальство. Попросила только известить об этом заместителя редактора. Утром следующего рабочего дня я отправила на мобильный Жанне Лавриненко сообщение: «Меня сегодня не будет – иду на прием к гастроэнтерологу». Уже по пути в больницу мне позвонила секретарь и сказала, что мне непременно нужно приехать в редакцию. После того, как я ответила, что не могу приехать, Оля настоятельно просила «позвонить шефу». Только вот на мой звонок «шеф» не ответил. Потом опять звонила секретарь с требованием связаться с «шефом», после нее Жанна Лавриненко потребовала приехать в редакцию и снова не объяснила причину. Потом я у врача отключила телефон, в это время мне звонил сам Дмитрий Шишкин, а когда я перезвонила, он снова не ответил.

Когда я связалась с коллегами из газеты, они объяснили мне, что причиной всему вроде бы стал мой материал о детях-инвалидах из Тореза. И сообщили «новость из курилки»: якобы Екатерину Печерскую, руководителя пресс-службы главы обладминистрации «ушли» из-за с разгоревшегося с утра скандала по Торезу. Также я узнала о том, что утром заместитель губернатора Елена Петряева, Дмитрий Шишкин, Жанна Лавриненко и фотокорреспондент газеты Александр Коваленко поехали в торезский интернат.

Выходные, как вы понимаете, у меня были нервные, а в понедельник 14 февраля утром я пришла в редакцию к началу рабочего дня, чтобы сказать главному редактору, что так работать я больше не могу. Меня встретил фотокор с вопросом: «Тебе фотки в номер нужны будут?». И добавил: «Ну да, вряд ли. Петряева тебя в пятницу так хотела видеть: возмущалась непрофессионализмом «этой журналистки».

К Шишкину я до планерки попасть не смогла, а когда выходила из кабинета, столкнулась с ним. Ему я сказала, что в такой атмосфере больше работать не могу и из редакции ухожу. Попросила секретаря подготовить мои документы и уехала из города.

В воскресенье днем мне позвонила бывшая сокурсница, собственный корреспондент радио «Свобода» в Донецке Ольга Доровских и попросила пояснить ситуацию с материалом о торезских детях, в частности, связано ли с ним мое увольнение из газеты. Я ей ответила, что я ушла после этой публикации и в связи с ней, но никто меня не увольнял. Рассказала, как разворачивались все события, упомянула, что коллеги мне говорили, якобы, и Екатерину Печерскую уволили.

На следующий день в информации радио «Свобода» появилось, что с моих слов Екатерину Печерскую уволили из-за этой истории.

Почему я снова возвращаюсь к Печерской? Не потому что меня волнует её судьба, дело в её угрозе подать на меня в суд, цитирую ее звонок: «Привет, дорогая. Скажи мне, пожалуйста, а шо ты там натворила в Интернете? Ты знаешь, что у меня проблемы из-за тебя? Я на тебя в суд буду подавать. Пиши опровержение, разговаривай с прессой по поводу того, что по твоим словам Близнюк пригрозил уволить начальницу пресс-службы… Я очень злая на это и Анатолий Михалыч как бы тоже».

Так вот, Екатерина Печерская, приношу вам свои извинения и констатирую, что информация о вашем увольнении не правдива. Пусть ваша работа вам и дальше приносит радость.

Моя мне радости не приносила, как и многим другим журналистам этого издания. Почему я пошла работать в эту газету? В регионах по нашей специальности вакансий не много. В 2010 году я получила степень магистра по журналистике, но в «Жизнь» пришла раньше: в конце февраля. До этого уже работала по профессии – правда, за зарплату в конверте.

Дмитрий Шишкин тоже не спешил оформить меня как штатную единицу – для начала предложил заключить трудовое соглашение и обещал запись в трудовой книжке (что не выполнил). А когда я звонила брать комментарии и интервью, Жанна Лавриненко говорила, что представляться я должна как редактор отдела «Политика» - а это штатная должность. Испытательный срок затянулся на месяцы.

Да, это мой промах, я не знала своих прав. Но в этой ситуации меня возмущают заявления руководства редакции вроде этого: «В то же время, как сообщил КИДу главный редактор газеты "Жизнь" Дмитрий Шишкин, "журналиста никто не увольнял, она до сих пор ходит с удостоверением газеты "Жизнь", заявление она не писала. А с 10 февраля, как только она сдала материал, в редакции её больше никто не видел. Правда, говорят, что она заходила в понедельник 14-го, увидела журналистов и покинула здание редакции. На связь она не выходила". Может, конечно, память человека подводит… Только вот в моем трудовом соглашении говорится, что оно считается расторгнутым с момента моего невыполнения заданий редакции. Да и к тому же в феврале мы и соглашения с Шишкиным не подписывали – ведь его мне не в начале месяца, как положено, приносили, а в конце…

Что касается материала о несчастных детях из торезского интерната, я рада, что вместе с коллегами, писавшими об этом, смогла обратить внимание на проблему. Главное, чтобы ребятам действительно оказали помощь.

Сегодня я благодарна всем журналистам, которые меня морально поддерживают. Благодарна тем людям, которые меня учили, что журналист это тот, кто говорит правду и стремится быть максимально объективным, кто указывает обществу и государству на его проблемы. Я всегда старалась быть беспристрастной и хоть какую-то пользу людям приносить своей работой. Чему меня научила эта история? Тому, что все может быть лучше, честнее, справедливее… хотя, я и получила нервный срыв и острый приступ гастрита.

Давайте не будем лицемерами. Можем мы сегодня говорить о свободе слова и мнения, соблюдении закона и заботе о молодежи или лучше об этом всем промолчать? Ответьте сами себе на этот вопрос и, пожалуйста, будьте честными!