John

Юрий Гагарин, Герман Титов или там Джон Гленн сильно удивились бы, узнав, что в будущем, через 60 лет после их полетов, космонавтов будут представлять по их половой ориентации. Вот сегодня обнародован состав нового экипажа корабля New Shepard Джеффа Безоса. В нем, как пишут, "четыре мужчины, дочь первого астронавта США и пансексуал". То есть, понимаете, больше о человеке сказать нечего, кроме того, что он - пансексуал. Или, точнее, самое главное, что о нем можно сказать - то, что он пансексуал.

Одним из самых резонансных происшествий мая 1982 года в нашей компании стала кража кубика Рубика. Сейчас трудно даже приблизительно представить себе масштаб инцидента, связанного с такой дребеденью. Но весной 1982 года кубик Рубика представлял собой немалую ценностью и стоил на руках, если мне не изменяет память, 25 рублей - больше половины студенческой стипендии. В Союзе их еще не производили, и все кубики, которым тогда имели у нас хождение, были привозные, в основном из Венгрии (а впрочем, и из других стран - мир как раз тогда охватило безумие, связанное с этой игрушкой для умных).

В 1978 году война СССР с Китаем казалась совершенно реальной - по крайней мере, для ученика 8-го класса советской школы, много слышавшего про агрессивных маоистов, "банду четырех" и прочие подобные вещи. Это был даже более явный наш враг, чем Америка - с ней мы, по крайней мере, друг в друга не стреляли. В один момент мне стало интересно: а что будет, если Китай и правда нападет на СССР?

Из всех репортажей, которые я когда-либо сделал (а их было у меня), самым полнокровным был, пожалуй, тот, в котором меня подвели вплотную к обрезанию. Ну, то есть как? Я прошел все стадии инициируемого, кроме самой-самой последней. То есть, я сохранил то, что еврей сохранить никак не может, но все остальное мне показали, объяснили и дали прочувствовать.

Дело было в донецком Еврейском центре (Бог его знает, как он правильно называется) на улице Постышева, рядом с бывшим театром Тудоровских. Кажется, шел беспокойный 2005 год. То есть, это нам казалось, что он беспокойный - но знали бы мы тогда! В общем, благодаря полезным еврейским знакомствам, я добился интервью с человеком, который по всем канонам своей веры получил право делать обрезания донецким евреям. Звали его Яша, и званием его было "моэль" - так у них называют обрезателей.

С покойным другом Митаром Роченовичем в хлебном 2007 году мы собирались открыть в Донецке ресторан. Идея была шикарная: панбалканская кухня, в которой сочетались бы рецепты пяти наций. Митар как черногорец добавил бы свое, я внес бы болгарский колорит, мой знакомый сербский строитель гостиницы "Донбасс Палас" - свое. Кроме того, Митар подтянул бы хорвата Дарио Срну, а тот - румына Мирчу Луческу. Мы даже нарисовали вывеску, в которой, как в радуге, сочетались цвета всех пяти этих наций. Потом, правда, нам сказали, что это похоже на флаг гомосексуалистов, и мы решили сделать более скромную вывеску, сосредоточенную на буквах названия "Пан Балкан".

От своей идеи мы были в полном восторге, и мы при встречах (а встречались мы часто) продолжали ее теребить. Даже нашли повара-грека, расширив таким образом число наций-соучредительниц. Но, в конце концов, проект умер, не выдержав столкновения с обычной человеческой жадностью. Мне стало жалко 10 тысяч долларов - именно столько должен был внести каждый из отцов-основателей. Я прикинул, сколько удовольствий таила в себе эта сумма, а потом представил, сколько здоровья и нервов заберет ресторан. Баланс был ясен.

Когда я вспоминаю об этом (а вспоминаю часто - каждый раз, как думаю о Митаре, светлая память этому баламуту!), я думаю, что быть жадным не так уж плохо. Потому что, даже если бы наш панболгарский ресторан дожил до 2014 года, с началом войны он точно накрылся бы медным тазом. А так, 10 тысяч нашли очень интересное применение. Мораль проста: не бойтесь ваших пороков, они иногда приносят материальную пользу.

Сегодня в разговоре с мэтром киевском журналистики Ириной Касьяновой возникла тема - насколько в 1989 году ощущалась перспектива близкого распада? И очень быстро стало ясно, что ощущалась она тогда в Киеве совершенно иначе, чем в Донецке. Слабее и бледнее. Вот мы, глядя на то, как взбунтовавшиеся шахтеры посылают матом первого секретаря райкома, а Ленина на митинге у "белого дома" называют "картавым" - мы прямо видели, как шатается система, и из ее щелей сыплется пыль. Происходило то, чего еще вчера никто себе и представить не мог.

Если бы Юзеф Пилсудский смог сделать все, что хотел, Украина была бы частью огромной конфедерации в составе - вы не поверите! - Польши, Молдавии, Чехословакии, Беларуси, Югославии, Эстонии, Латвии, Болгарии, Литвы, Венгрии, Румынии, и даже, возможно, Финляндии. По идее Пилсудского, это грандиозное нечто называлось бы Междуморьем и защитило бы малые нации Европы, только что получившие независимость, от посягательств больших стран (России и Германии - прежде всего).

Мысль была интересная, но рассыпалась, как мел, если говорить словами Ю. Визбора. Главных причин было три:

Я не знаю, может, у поляков действительно какое-то обостренное половое чувство, но в пределах мировой системы социализма главная эротика шла именно от них.

По крайней мере, та, которая попадала к нам в Донецк. Мой троюродный брат Толик рассказывал нам, младшему поколению, как на польской выставке 1966 года коллеги по соцлагерю торговали ручками, на которых были изображены фигуристые тетеньки в купальниках.

Перевернешь ручку - и с тетеньки на твоих глазах сползает купальник. Это достигалось благодаря простым физическим процессам перетекания жидкости в специальном слое перед изображением, но, кажется, Толик и его сверстники предпочитали считать, что пани на картинках живые и раздеваются специально для них. Такая ручка стоила трешку.

Несколько пацанов с нашего поселка сбросились и купили одну на всех. И потом мозолили ее по очереди. Через пару месяцев полячку заклинило, и ручка потеряла всякое значение - как прикладное, так и метафизическое.

Лучшая игра, в которую я когда-либо играл, называлась "Лев пришел". Ее правилам нас в студенческой общаге обучили старшие товарищи, то ли служившие в армии, то ли прошедшие аналогичную школу жизни. Это такая игра, что каждый день в нее не поиграешь. И даже каждую неделю. Она требует известного самоотречения, как сказал бы Лев Евгеньевич Хоботов.

Правила ее в изложении кажутся простыми, как исландские саги. За столом собирается компания. Из нее выделяется ведущий, который обязан оставаться относительно трезвым до самого конца. Всем, кроме него, наливают по порции водки. Ведущий говорит: "Лев пришел!" Все выпивают и лезут под стол. Через пару минут ведущий объявляет: "Лев ушел!" Все вылезают и садятся за стол. Сидят, общаются, рассказывают анекдоты. Разливают очередную порцию.

Провести отпуск в Донецке - немного странная идея даже по меркам 2013-го, не то, что сейчас. Но если складываются личные обстоятельства, то иногда и сейчас кое у кого такое получается.

Тем временем, многие нынешние обитатели Донецка отправились на доступные курорты. Город, и без того не кажущийся перенаселенным, стал еще более тих. Кто-то отбыл на южный берег Крыма, кто-то загорает в Анапе и в прочих близлежащих местах. А кто-то, не побоявшись препон, отправился в Седово - скромный азовский поселок, волею обстоятельств превратившийся в главный ДНР.

Там мало что изменилось с 70-х годов. В том числе, и ценовая политика. Отдых в Седово по-прежнему может служить эталоном отпускной дешевизны. Тем и хорош. Может быть - хорош единственно тем…