Про перекличку дончан

Я подписана на группы дончан, где они делают что-то вроде переклички о ситуации в городе. Во время обстрелов пишут, что творится в их районах. В последние дни эти ветки обновляются ежеминутно. Выглядит это так: "Буденновка, очень страшно, без преувеличения. Что-то мощное долбит, как будто металлические сваи вбивают, сильная вибрация, тяжелое эхо, новенькие ощущения" - "Набережная. С севера даже видно зарево...сильно лупит.." - "пл. Ленина. Звуки слышны со всех сторон. То прилетает, то улетает. Очень громко. Окна трясутся, давно такого не было. Не очень близко, но слышно мощно" - "Ветка-стабильно тяжко. Будем жить,Донецк!" - "Площадь Ленина. Звук с запада совсем рядом. Прям как на голову металл плашмя большим листом" - "Калиновка. Автоматные очереди. Отходим от окон!" - "Держитесь друзья, это скоро всё пройдёт !!! Всем ЖИТЬ !!!"

Люди пытаются описывать звуки. Кто-то уже знает, что именно стреляет, и вычисляет оружие по звуку. Кто-то говорит "бахи" и "бухи". Кто-то - "Какой-то хлопок недалеко, звука полета не было слышно", "раскатистый с треском".

Меня там нет. Я здесь. Я не могу этого не читать. Это все мое родное, это родина моя. Я знаю каждое место, которое упоминается в этих перекличках. Мне нельзя жмуриться. Недавно один человек написал мне, что я "зажралась в своей Москве" и мне "плевать, что нас тут убивают" - потому что не пишу о происходящем, не делаю перепостов. Что я могу ответить. Что я не вижу смысла писать - отсюда, только добавляя того, чего и так через край. Что изо дня в день и из ночи в ночь я беспомощно читаю эти переклички. Представляю себе людей, которые сидят в коридорах, в ванных, в убежищах. И вот так - через маленькие свои телефоны - пытаются держаться за руки. Вместе не так страшно. Они поддерживают друг друга, запрещают друг другу паниковать, ищут слова, чтобы подбодрить и утешить. Никого из них не знаю, но можно догадаться как минимум о возрасте и характере. Город мой весь, как частая паутина, покрыт невидимыми ниточками этих связей между незнакомыми людьми, которые держат руку на пульсе. Они как будто стучат - "мы живы!", "sos"... Из-за стенки - стук, голоса. Что мне делать. Я ничего не могу делать. Это немного похоже на страшный сон. Вот я стою, вот из-за стены стучат и зовут. Морок, бред, ночной кошмар. И глупое, но временами невыносимо острое чувство вины. За то, что я здесь, за то, что я в безопасности. За то, что у меня свет, тепло и вода.

Странное дело. В последние дни я вспоминаю незнакомых людей. То есть, то, как мне страшно за близких, оставшихся в Донецке, понятно - глупо пытаться описать этот страх. Но почему-то в памяти возникают случайно встреченные когда-то люди - и за них, почти незнакомых, я по правде очень боюсь. Вот девочку вспоминаю, с которой мы вместе 10 лет назад в один спортклуб ходили. Она маленькая была, полненькая, очень обаятельная, занималась, как зверь, и однажды выиграла внутриклубный марафон. Рыжая, коротко стриженная, упорная, не знаю, как зовут. Или вспоминаю медсестру в онкологии, где лежала моя мама. Пожилая уже женщина, она сильно хромала. Разрывалась между больными - и умела сочувствовать, это редкость большая. Своего любимого официанта вспоминаю, Вячеслава. Я переходила за ним - серьезно! - из одного кафе в другое, его все время куда-то переманивали, фантастический человек. Как-то увидел, что мне грустно (это тяжелое было время) - и принес мне в подарок целую тарелку пирожных, за свой счет, я растрогана была ужасно. Почтальоншу вспоминаю - бессменную, не менявшуюся с годами, очень славную, я ее помню с детства, но видела разносящей почту в моем бывшем доме еще несколько лет назад. Продавщицу в бельевом магазинчике, очень любившую свое дело, я уже из Москвы к ней приезжала, и она меня помнила. Маникюршу Свету из салона в доме напротив - блестящее чувство юмора у нее. Билетершу в театре, очень строгую, в очках. Оказывается, я помню очень много людей. Не зная иногда имен - помню.

И я все думаю, что, может, это именно они сидят сейчас в своих темных домах, без света, воды и тепла, прислушиваются к грохоту, закрывают, наверное, глаза. И пишут, что на Широкий прилетело, на Бакины прилетело, на Привокзальный прилетело, на Калиновку прилетело, на Петровку прилетело, прилетело, прилетело.

Не знаю, зачем это пишу. В данный момент не плачу, хотя иногда невыносимо видеть именно слова, вроде "держимся! держимся! будем жить!" - тогда слезы сами. Осознавать, что это - в реальном времени, вот прямо сейчас, не на другом краю земли по телеку, а там, где я знаю каждый камень... не передать. Не передать. Не знаю, кому это пишу. Те, кому пишу, и так знают.

Может, я пишу, чтобы сказать, что я не отворачиваюсь. Не прячусь. Не делаю вида, что этого нет. Не предаю. Не бросаю. Не зажралась. Не плевать. Не сбежала.

Мне все равно, "за кого" рыжая девочка, официант Вячеслав, хромая медсестра и почтальон. Я читаю переклички, слышу стук "мы живы, спасите" - и ничего не могу сделать. Могу только читать и не отворачиваться. Вы простите меня - не знаю, за что, но простите. Будьте живы, храни вас Бог.