О творческой элите

Всем, кто готов был его принять, война сделала огромный подарок. На лбу каждого человека образовался ценник. И цена там указана честная. Добротные получились ценники. Шапкой не прикроешь, с кожей не сорвешь.

И хочется верить в лучшее, но каждый день удивляешься тому, что не удивляешься людской дешевизне. "Так даже? Эх, мил человек! Я то думал, что уж ты дороже стоишь. Ладно, вру. Не думал", - частенько расстраиваешься ты.

Слаб обыватель. Ему простительно. Хотя, конечно, бывает всяко. Ошибешься иной раз и думаешь: "А и черт с тобой, золотая рыбка!" Сколько их было то? Сотни? Тысячи? Посчитавших, что вовремя предать - это все равно, что предвидеть.

Как с титанами быть? С теми, кто держит на плечах культуру, чего делать? Властители дум, совесть народа, инженеры человеческих душ. Где они? В небе. В небе славян, если вам угодно.

Люди искусства, способные влиять на массы самым драматическим образом, политикой не интересуются. А война - это ведь тоже политика, верно? Все это - грязь и мерзость. Нельзя творческим людям по грязи ходить.

То есть, за Сенцова то они горой. И за Савченко, в свое время, тоже орали до кровавых соплей. Теперь, кстати, не орут больше. Потому, что неординарные и творческие, к сожалению, еще больше похожи на стадо, чем привычное говяжье стадо.

Если сообщество борется за Серебренникова, то нужно скорее включаться. Политика - дело грязное, но от стада нельзя отходить далеко. Мир - такое суровое место. Столько в нем хищников, охочих до культурной пищи.

Мне всегда казалось, что творческая элита условно делится на творцов и клоунов. Первых всю жизнь разрывает на части. Мысли в головах свербят - на холст просятся. Вторые просто делают качественный продукт и не парятся.

И первые, согласно моему пролетарскому разумению, должны бежать туда, где с хрустом рвется мясо действительности. Потому, что настоящая жизнь оберточной бумагой не шелестит. Она, болезная, все чаще хрипит кровавыми пузырями.

Не может творец спать, зная, что где-то творится великая несправедливость. Нервничает, чемодан собирает. Потому, что не может не собрать. Он должен увидеть, почувствовать, понять и рассказать. Да так, чтобы и другие почувствовали. Миллионы людей и в одну секунду. Эмпатия и все такое.

Как взгляд умирающего человека. Ты можешь хоть каждый час слушать о том, как где-то умирают люди. Можешь даже узнать от кого-то, что взгляд умирающего пронизывает какими-то потусторонними эмоциями. Но стоит раз увидеть самому и жизнь изменится радикально.

А вот и нет толком этих творцов. За редким исключением, они предпочитают молча шуршать фантиками, хором отзываясь на крик заводилы: "Свободу Васе Пупкину!" Этот условный заводила точно не подведет. Он то внимательно следит за трендами.

Это в лучшем случае. А в худшем, за целлофан и оберточную бумагу, они убьют не одну сотню людей, разливаясь балладами о любви. Культура - материя невесомая, а петь нужно для тех, у кого больше танков и живой силы.

Плевать бы на тех и других с высокой колокольни, но есть вот пара-тройка песен о войне на Донбассе. И мирной жизни в них больше, чем на довоенных фотографиях. Они дышат надеждой и позволяют дышать ею всем нам. Таких могло быть тысячи, но...чертовы фантики и дурацкий целлофан. И обыватели, переодетые в титанов.