Холостой выстрел Авроры

Аккурат 10 лет тому, в 2005 году, в Донецке снималась значительная часть фильма «Аврора, или Что снилось Спящей красавице», вспоминает на страницах Донецкого времени известный донецкий журналист Руслан Мармазов.

Шумиха вокруг картины Оксаны Байрак стояла изрядная. «Оскары» авансом отсыпали, а как же? В принципе, не возбраняется это в PR-кампании.

Баяли, что бюджет у ленты безумный, около 1,5 миллиона долларов. Для мирового кинематографа – не ахти что, но для украинского – нечто рекордное. Серьезно подозреваю, что большая часть бюджета пошла на гонорары звездам и итоговую поездку съемочной группы в Лос-Анджелес, чтобы снять прогулку хромающего Дмитрия Харатьяна по набережной муниципального пляжа. На декорации тратились сдержанно: оказалось, что в Донбассе можно изобразить все – от Припяти до США.

Закрутка в фильме содержалась злободневная. «Аврору» тачали к 10-летию катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Милая, талантливая и не по годам мудрая детдомовская девочка Аврора (Анастасия Зюркалова) грезит о балетной сцене, но получает страшную дозу облучения, оказывается в Америке, где добрые доктора ей и рады бы помочь, но Советский Союз не хочет платить за операцию по пересадке спинного мозга.

Что это именно СССР отказался помочь девочке и, получается, обрек ее на смерть, в фильме звучит пару раз, что, надо полагать, по задумке авторов должно было существенно повысить оскаросодержащие претензии.

В США ребенок чудесным образом пересекается со своим кумиром – балетным гуру (Дмитрий Харатьян). Тот когда-то покинул Ленинград, а теперь существует весь такой укутанный в парчу роскоши и баснословных денег и штопанную дерюгу алкоголизма, кокаина и проблем с женщинами и отпрысками. Кризис, короче говоря, у персонажа, так еще и в состоянии эйфории он спотыкается на лестнице, обутый во вьетнамки на босы пятки, травмирует ногу, шурует в больницу, где и встречается с Авророй.

Герой Харатьяна прозревает: то был мерзким великовозрастным капризулей, а то стал гуманистом и просветителем. Кстати, в первой части он убедительней смотрится: там ему играть почти ничего не надо было.

Припять снимали в Краматорске, крутой штатовский медцентр и корт, где харатьяновский персонаж общается со своим продюсером (Эриком Робертсом), – в донецкой гостинице «Виктория» (в фильме она очень узнаваема). Американский театр – в нашей опере (это зал, а невзрачную внешнюю коробку как раз в США фиксировали).

Журналисты припомнят, что приезд съемочной группы в наши края стал событием. Все ломанулись в «Викторию», подглядывали за процессом из-за забора, кажется, был и подход к телу Харатьяна. Мне это показалось недостаточно интересным, у всех одинаковое – дурной тон. На что прямо указывал формат «Комсомолки», где я тогда трудился, и присущая мне природная любознательность. Они требовали чего-то особенного.

Созвонился я тогда с одним знакомым чекистом (СБУ – это не всегда были три ругательные буквы, не то что теперь), тот загорелся идеей, сам пошел позырить и мне выправил пропуск на летное поле Донецкого аэропорта. Старого еще, новый же только к 2012 году построили. Взлетная полоса была целая, сами понимаете, пока еще никому не приходило в голову ее бомбить…

Вечером там снималась важная сцена, пусть в фильме она считаные секунды занимает. Эрик Робертс в образе принца-волшебника в белых перчатках и цилиндре подвозит главную героиню к «фалькону» и как бы уносит ее в розовую мечту. Навскидку не каждый с ходу отдуплится, что это за Робертс, хотя он в 250 фильмах снялся. А скажи, мол, брат Джулии Робертс, которая Красотка, – сразу заахают, типа, класс, интересно.

Сама по себе съемка выдалась без сенсаций. Карета подъехала – Робертс вывел девочку – самолет – дверца закрылась. И так несколько раз до одури. Немного удивительно было, как американец на виду у всей съемочной бригады запустил пятерню себе в штаны, долго там что-то исследовал, потом удовлетворенно крякнул и вернулся к творчеству… Все это я и описал честно и скрупулезно в своем репортаже.

После выхода статьи с криками и скандалом позвонила Оксана Байрак. Она мне сразу – еще на съемке – не понравилась: не люблю я, видимо, танкопободных теток. Так режиссер стала меня еще и жизни учить, что не имел-де я права такое писать, что вообще она еще разберется, как я попал на взлетное поле, что всех накажет в аэропорту и во всем Донецке.

Я уже был вежливым человеком и с достоинством сообщил, что это у меня работа такая. Раз попал на место событий, значит, сумел. Если это режимный объект, то съемочной группе уж точно там нечего было делать. Вот если переврал чего, тогда – да: суд – дело – порка. А живем мы в свободной стране, где пресса пишет, натурально, что хочет. Да-да, в то время разговор о свободной стране уже выглядел смешно и дерзко. Взаимного понимания мы не нашли, трубки были решительно брошены.

Лишь этот звонок я и называю холостым выстрелом «Авроры». Сам фильм вышел очень приличный, трогательный, светлый, печальный – для любителей мелодрамы с моралью. Не жемчужина мирового кино, но крепкая лента для строго определенного круга зрителей.

Газета «Донецкое время», 7 октября 2015, № 2