Юзовка глазами князя М.Л. Шаховского

Князь Михаил Львович Шаховской (1846—1912) — харьковский земский деятель, публицист, председатель совета Русского собрания. В течение 15 лет был постоянным корреспондентом «Нового времени» в Харькове, также публиковался в журналах «Исторический вестник» и «Мирный труд». В 1898 г. совершил поездку в Донецкий бассейн. Газета "Приазовский край" опубликовала его воспоминания об этом путешествии.

Побывал Михаил Львович и в Юзовке, которая очень поразила князя. Это вовсе не местечко, не поселение, это настоящий «заправский» город. Ни один уездный город Екатеринославской губернии не мог сравниться с Юзовкой в отношении роста торговли и быстрого увеличения населения. Всё население Юзовки было занято вопросом, быть ли тут городу, а вместе с ним и городскому общественному управлению.

Почти на пространстве 200 десятин земли, принадлежавшей Новороссийскому обществу, расположилось настоящее городское поселение. По характеру его жителей князь разделил его на три части. Первую, центральную часть Юзовки, составляло торговое сословие: тут встречались хорошие магазины, гостиницы, трактиры, парикмахерские и другие промысловые и торговые заведения. По составу населения эта часть Юзовки носила международный характер: смесь племён, наречий и состояний. Эта часть населения стояла во главе агитации за преобразование Юзовки в город с общественным управлением и желала путём экспроприации отчуждить землю под городское поселение с базарной площадью включительно.

Вторую группу составляли рабочие, арендующие участки под постройку домов. Эта группа по числу значительно превышала первую и в агитации почти никакого участия не принимала. Третья группа – рабочие, проживающие в помещениях, отстроенных обществом. «Если принять во внимание, что на Новороссийском заводе, на шахтах и в других предприятиях, работает более 12 тысяч человек и присоединить к ним осевшее здесь рабочее население, то окажется, что торговое сословие составляет едва 1/3 населения Юзовки, по переписи насчитывавшей у себя до 30тыс. жителей. До 1890 года торговцы представляли собою совершенно незначительный процент общего населения посёлка: но с этого времени, когда вообще в Донецком бассейне началось быстрое развитие горной промышленности, Юзовка как центр, вокруг которого расположились самые разнообразные предприятия и промыслы, стала привлекать к себе многих предприимчивых людей. Заводская администрация встретила их радушно, разумеется, не предполагая, что рано или поздно этот контингент людей, принеся сюда свои капиталы не только для торговли, но и для устройства своей оседлости, не удовольствуется временным положением чиновников, а попробует себе других, более закреплённых прав на своё имущество», - писал М.Л. Шаховской.

Очень важно было и то, что кто пришёл сюда из первых, тот занял и лучшие места в центре, вокруг бойкой торговли. Эти поселенцы, преимущественно расположившиеся по границам базарной площади, построили целый лес деревянных шалашей, скученных беспорядочно и представляющих собой самый подходящий материал для огня. Шалаши эти приносили владельцам значительный доход. Так, арендуя у Новороссийского общества участки по 80-150 руб., они получают по 600 руб. и более за торговое помещение.

Администрация общества решила выстроить казённые лавки, распланировать их вокруг базарной площади, саму площадь перенести на новое место, а на прежнем разбить сквер. Но на пути к таким целям она встретила энергичный отпор со стороны базарных торговцев, не пожелавших оставить насиженные места. Следует подчеркнуть, что контракты на сдачу мест под постройку заключаются конторой общества на 12 лет, с правом возобновить их последовательно на 2 такие же срока. «Разумеется, те, у кого заканчивался первый срок, требовали возобновления договора, и там, где это представлялось возможным, по мнению администрации, договоры возобновлялись; таких договоров совершено уже 98, что по отношению к 297 владельцах каменных и деревянных лавок, ларей, рундуков составляет 33% общего числа базарных торговцев. Другим предлагалось перейти в помещения, выстроенные обществом. Отсюда весь сыр-бор и загорелся. Поселению в 30 тыс. жителей, получившему вполне определённую внешность города, устроившему свою жизнь на городской лад, необходимо дать и управление, и возможность организовать городское благоустройство», - писал князь.

В то время дело находилось на рассмотрении Министерства внутренних дел, и чем оно решится – было неизвестно. Одно можно сказать, что, по мнению автора, вряд ли экспроприация была бы достигнута. Как раз под базарной площадью, да и на всей территории городского населения Юзовки, в недрах её находились залежи каменного угля, а из центральной шахты, откуда добывался лучший по качеству уголь, пройдена галерея уже до половины той же площади. Несомненно, что при оценке земли, долженствующей отойти под город, получилась бы весьма почтенная цифра, и вряд ли государственное казначейство было бы в силах выплатить такую цену денег собственникам земли. Тем не менее, оставлять в совершенно неопределённых отношениях и арендаторов, и собственников ни с какой стороны не представлялось полезным.

Сентябрьским вечером 1898 г. князь Шаховской и его спутники подъезжали к Юзовке. На небе ни звёздочки, всё заволокло непроглядными тучами. Но вот показались три огненные точки, которые по мере приближения к ним делались всё больше и больше, освещая путь путешественникам. Это были три коксовые печи французского горнопромышленного общества, одного из самых солидных в Донецком бассейне. Между заводом французской компании и Юзовкой был расположен рудник одного мелкого предпринимателя, который известен своим ужасным мостом. Не доезжая до этого опасного дорожного сооружения, путники вышли, пропустив экипажи вперёд, а сами ощупью отправились вслед.

Мост действительно был опасен. Куча земли, по бокам обвалившаяся, зияла дырами, уходившими в пропасть. Никаких перил, никакого ограждения. Малейшая неосторожность, и всё могло бы окончиться очень печально. За мостом дорога повернула влево у подошвы горы, над вершиной которой колыхалась ярко-жёлтая полоса света. За горой расположена Юзовка и металлургический завод Новороссийского общества.

«Несколько усталые подъехали мы к барской усадьбе деревни Смольяниновой, резиденции дирекции Новороссийского общества. Нас встретил любезный хозяин А.И. Юз. Простота обстановки, соединённая с неподдельным изяществом, на которое такие мастера англичане, совсем не напоминала палат директора железоделательного завода вблизи ст. Константиновки… В столовой всё было готово к обеду. На обеде были и все главные служащие конторы завода, и это не исключительный случай, а такой порядок у гг. Юзов введен в обычай. Совсем не то, что у бельгийцев, у которых директор предприятия непременно олимпиец», - вспоминал князь.

Цель поездки была – осмотреть заводские работы ночью. Как только путники выехали из усадьбы, перед ними предстала эффектная картина. «Вдали, на огненном фоне, причудливыми силуэтами вырисовывались заводские здания. Их очертания дрожали на воздухе. Доминирующие над заводом доменные печи выбрасывали громадные столбы пламени, с огненными языками, как бы стремившимися достигнуть поднебесья. Вся картина залита была ярко-красным светом, на котором блестели голубоватые точки электрических фонарей. Клубы дыма по временам застилали то одну, то другую часть обширной территории завода и ещё более усиливали оригинальность зрелища, постепенно перед нами открывающегося. Издали был слышен гул и шум от самых разнообразных звуков.
Сирены паровозов, колокола доменных печей, шипение и свист вылетавшего из них огненной струёй расплавленного чугуна, - всё это соединялось в какой-то адский концерт, который можно услышать только в этом царстве огня», - писал князь.

В 1898 г. на Новороссийском заводе было организовано бессемеровское производство. Изготовляемые материалы – рельсовая и осевая сталь. Изготовление производилось в конвертерах Бессемера. Плавка из конвертера выливалась в ковш, а из него в изложницы. При этом получалась масса искр, бьющих блестящим фонтаном. Болванки отливались весом 30-40 пудов и затем поступали в нагревательные печи. Время нагрева – 2 часа, после чего рельсовые болванки ковались под молотом и после других манипуляций поступали в рельсовый стан, на котором прокатывали рельсы.

В рельсопрокатном отделении устроена была чугунная, довольно высокая площадка, на которой работал машинист, управляющий паровой машиной. Работа была очень трудной и требовала неослабного внимания. Князя не так поразила работа техники на заводе, как удивил простой рабочий, поставленный в необходимость изо дня в день жить в этой адской обстановке.

На другой день решено было опуститься в центральную шахту. Она была прекрасно оборудованной как в техническом отношении, так и по части исполнения всех правил предосторожности для возможного предотвращения несчастных случаев. У путешественников, среди которых были и дамы, невольно появились тревожные мысли. Вспомнилась катастрофа на шахте «Иван». Но любопытство было сильнее.

Не успели путники опомниться, как очутились под землёй. Когда они сошли с платформы, их прежде всего поразил какой-то особый воздух. Тьма была кромешная, и только вдалеке двигались светящиеся точки, как светляки в майскую ночь. Из темноты появились люди, подали экскурсантам предохранительные лампочки Вольфа, и путники двинулись дальше. Вдали слышался шум от кайл. Работали забойщики. Шум этот заглушался ходом конно-железной дороги, подававшей груженные вагонетки к стволу шахты. На шахте работал народ молодой, сильный. Цвет крестьянской молодёжи. Вначале им было очень трудно. Было жутко без света. Но человек ко всему привыкает. Иногда даже тянет туда, вниз, в эту темноту.

Администрация Новороссийского общества вела производство со значительными прибылями. Но в то же время, по мнению князя, она давала жизнь окружающему населению, жизнь без хищничества, эксплуатации труда. Заботы её о рабочих достойны подражания: здесь были прекрасная больница, школа, чайная и даже клуб. Плата рабочим производилась с английской точностью и аккуратностью. Если здесь среди рабочего населения наблюдался разгул, типичная заводская жизнь со всеми её неприглядными сторонами, то в этом виноват был, по мнению М.Л. Шаховского, уже тот каторжный труд, который выпадал на долю заводского рабочего вообще.

Е. Згинник