Трудно дышать ветром

Трудно дышать ветром, но, боже мой, как вкусно. После двухдневного пребывания в бетонной коробке, хочется делать один вдох за другим.

Не привлекая к себе лишнего внимания, в город прокралась зима. Легкий, но уверенный в себе морозец накрыл лужи целлофаном тончайшего льда, высушил почву, лишив жизни и пластичности, а теперь гоняется за прохожими и покусывает за ладони, словно озорной котенок.

Порывистый ветер треплет волосы, сухие ветки и души, вынуждая людей кутаться в плащи и куртки, торопиться домой, где тепло и чай с лимоном. Зима парадоксальна. Ее приход замедляет одни процессы, но ускоряет другие. Дни становятся короче, а шаги - длиннее.

В апельсиновом свете запыленных фар автомобилей, то и дело проносящихся мимо, Донецк выглядит совсем как раньше. Обманываться, при желании, очень легко, но бессмысленно. Он стал другим. Как знаменитый спортсмен, чудом выживший в жуткой автокатастрофе. Искалеченный, но, к счастью, не сломленный, он заново учится ходить.

Руки, трясущиеся от напряжения, крепко держатся за брусья, изувеченные ноги делают один шаг за другим, причиняя ему неописуемую боль. С трудом удерживая равновесие, он стыдливо утирает предплечьем скупые мужские слезы и делает еще один шаг.

Ближе к ночи, в минуты отчаяния, он тянется к рюмке, в которой плещется водка. Горькая и жгучая, как правда его жизни. Но близится утро и он уже готов к очередному сеансу болезненного выздоровления.

Иногда он подолгу рассматривает свои ноги, лишенные пальцев и былой силы, пытаясь абстрагироваться от фантомных болей. В такие моменты, по его венам разливается злость, холодная, как жидкий азот. Но оцепенение быстро проходит. Ведь жизнь - это движение, а он искренне хочет жить.

На улицах чисто, но безжизненной стерильности вы здесь больше не увидите. Это ощущение трудно передать словами, но зайдя в какой-нибудь двор, сразу понимаешь, что здесь живут люди.

С уличным освещением дела обстоят весьма скромно, если не скупо. Всякий фонарь в радость. В их оранжевом свете, ты моментально вспоминаешь детство, когда всего на минутку опускал усталую голову на школьный учебник, подставляя шею под теплый свет настольной лампы.

Школьный двор выглядит безлюдным, что, в общем и целом, не удивительно. Не июнь чай. Подойдя ближе, замечаю юного борца за крепость организма. На одном турнике повис он сам, а на другом - его куртка. По дорожке, едва не сбив меня с ног, шумно пробегают две барышни, прекрасные и немного безумные в своем желании быть стройными.

Люди, нужно отметить, сильно изменились. Нет в них больше той скованности и зажатости, порожденных ужасом ежедневных обстрелов. Прямые спины, легкая походка и взгляды, которые уже не мечутся в поиске укрытия. Не скажу за всех, но люди, которые то и дело встречаются мне, ведут себя подчеркнуто вежливо. Военные или гражданские, они всячески демонстрируют, что не скрывают в себе угрозы. Ощущение чертовски необычное, ибо дончане - суровый народ, привыкший вести себя несколько иначе. С другой стороны, данное явление вполне объяснимо в наших, более чем необычных условиях.

Не знаю, как дальше сложится жизнь нашего спортсмена. Хватит ли ему сил и мотивации, чтобы снова подняться на Эверест, или он получит ставку физрука в провинциальной школе. Но в том, что рано или поздно, он снова пойдет, я абсолютно уверен. В остальном - будем посмотреть.