Невидимые снаряды Донбасса

Они ложатся рядом с обычными, а иногда даже раньше. Они не оставляют погибших, но пострадавших тысячи. Нет таких единиц, в которых можно подсчитать ущерб от них. Их как бы нет, но они существуют.
Первой их заметила Юлька.

Юлька

3 июня Юлька звонила и плакала. Ни разу за 11 лет знакомства я не слышала от нее ни плача, ни даже нытья. Новость о том, что все ее самые близкие друзья уезжают из Луганска, накрыла, как авиационный удар Дураковку. Просто на следующий день после удара по облгосадминистрации, она как обычно начала звонить друзьям и оказалось, что все сейчас собирают вещи. Кто-то уже успел уехать накануне, кто-то вот-вот должен был сорваться. В Крым, Россию, под Киев.

У Юльки вся жизнь прошла в Луганске. Всегда, когда я приезжала к ней – попадала в какой-то невероятно веселый и пестрый водоворот людей. Лучшие школьные подружки, которые вышли замуж и стали приходить в гости с мужьями, а потом детьми. Бесконечное число родственников (у нее даже бабушек три), которые видятся каждые выходные, весной сажают огороды, а осенью их убирают. Сотрудники с бесчисленных Юлькиных работ, одногруппники. Это был суматошный и счастливый мир, весь город – одна большая живая история.

Мы думаем, что Юлька рассеянная, а на самом деле она просто концентрируется на действительно важных вещах, а остальное не замечает.

Как-то она спросила кто такой Саша Белый, которого завалили. Рассказала. Говорю, ты не переживай. А она: «Да я не переживаю, просто сегодня наткнулась на новость, подумала, что продолжение «Бригады» снимают».

Юлька уехала из Луганска буквально за неделю до того как там начались нескончаемые обстрелы. На семейном совете ее, единственную из семьи, решили «эвакуировать», потому что Юлька беременная.

Дома остались муж, родители, сестра, а она поехала в Харьков с подружкой Надей. Надина фирма давно предлагала ей перевестись в безопасный харьковский филиал, и та согласилась.

- Харьков отличный, - делилась Юлька. Несколько дней она гуляла по городу, а потом уехала в Киев.

За пару недель до этого туда, вместе с двумя детьми, уехала еще одна ее подруга Вера. По какой-то своей протестантской линии Вера оказалась в санатории в киевской Пуще Водице.

Там очень даже неплохо. Некоторые тут же получили работу: кто медсестрой, кто поваром. Детей и беременных кормят бесплатно. Живут там бесплатно все. Юльку в честь ее пятого месяца поселили в отдельную комнату.

Регулярно приезжают волонтеры, привозят бытовую химию. Приезжают с представлениями коллективы кукольных театров (там очень много детей).

- Первое, что многие из них у меня спрашивают: «Расскажите, как на самом деле у вас там, в Луганске», - говорит Юлька.

Юльку даже собирались сделать героиней репортажа на одном канале. Хотели сделать сюжет о том, насколько сложно найти работу переселенцам в столице. Говорят: «Вы ходите по центрам занятости и всяким соцслужбам, а мы будем вас снимать. Заодно и работу найдете». Юлька отказалась.

- Я им объясняю, что на пятом месяце беременности. Кто ж со мной захочет связываться, если мне скоро в декрет? Да и другому человеку работа больше пригодится.

Юлькины родители выехали из Луганска совсем недавно. Оставались там не потому, что такие герои, просто ехать некуда. Вся родня в Луганске, максимум в Родаково. Туда они и уехали. К этому времени у них почти закончились деньги и продукты. В квартире давно не было электричества (а газа в 16-этажке отродясь не было), зато какая-никакая иногда шла вода.

«Только Юльчику не пиши, мы ей стараемся меньше рассказывать, - писала мне ее сестра Катя, когда еще был свет. – У нас Южный вчера бомбили сильно. Взорвали школу, в садик попали, мы с родителями прятались. Сегодня папа выходил. Говорит там еще никто не приезжал, там еще труп женщины лежит. У меня у подружки на Южном в доме выбило окна, а у соседей их квартиры вообще нет. Мне папа говорит школы нет, в которой я училась. Три минуты от дома и я не верю. Я даже выходить боюсь. Хорошо, что Юльчика с нами нет».

Через неделю Катя уехала в Днепропетровск, где уже успели обустроиться ее будущий муж со своими родителями.

Юлькин муж со своими остается в Луганске. Денег почти нет уже, нет воды, зато есть свет. И сигнал телефона прорывается через сутки/трое.

Юлька занимается с чужими детьми, печет булочки и звонит, когда не может связаться с Сашкой. У меня все-таки интернет есть. Еще Юлька спрашивает, чем отличаются цветы клевера от цветов люцерны, а то маленький Тимофей принес Вере букет и они не могут понять, что это такое.

Первая долгожданная беременность, а рядом нет мужа, который будет выполнять твои капризы, держать руку на животе и замечать, какая ты стала смешная.

Рядом нет подружек, с которыми можно обсуждать мамашкины дела и выбирать коляску и колыбельку.

Рядом нет мамы, которая будет ждать свою первую внучку и советовать, что с ней делать, когда она появится.

Но Юлька не жалуется.

Дашка

Дашка с мужем Сашкой уехала из Луганска немного позже Юльки. Стреляли совсем рядом. По вечерам Сашка выходил на балкон, курил и смотрел, как огненные шары летят к воинской части с крыш домов. Однажды, когда шары приблизились, он позвал жену пойти переночевать у родителей, которые живут в квартале неподалеку (все ж подальше).

Дашка сказала, что никуда не пойдет и ничего плохого не случится, но почему-то переоделась и надела лучшее белье.

После взрыва семнадцатой больницы четыре года назад, когда Дашку, наконец, вытащили из-под завала и увезли на скорой, она вспоминала, как теряя сознание, услышала, что медсестры, склонившиеся над ней, похвалили ее нижнее белье. В тот день она надела подарок мужа. «И так приятно стало», вспоминала Дашка.

Дашка тоже никогда не ноет и не жалуется. Она удивительная маленькая легенда Луганска.

В ее квартире, с разрисованными вручную стенами, всегда было шумно. Дашка, как клей соединяла огромное количество самых разных и непохожих людей. Мой самый удивительный Новый год связан с ней и Луганском. Она пригласила меня с Юлькой на Новый год в стиле декаданса. Все девушки должны были прийти в нарядах 20-х годов, каждый должен был выучить хотя бы по одному стиху поэтов Серебряного века, а гвоздем вечера был настоящий итальянский абсент, который передала ее подруга Ленка.

Дашка, еще до того, как пришлось уезжать из Луганска говорила, что догадывается, почему одних заразила вся эта идейная лихорадка (не важно с какой стороны), а других – нет.

- Они так заполняют пустоту внутри себя.

Даша и Саша уехали в Крым, пожили у подруги под Бахчисараем, потом оправились в Орджоникидзе, где муж даже нашел работу в какой-то гостинице.

Периодически беженец Дашка пишет и зовет меня, беженца потенциального, к себе.

«Если есть возможность выехать, может, ко мне махнешь? Мы тут что-то придумаем, на улице не оставим. Тем более, Крым хорош тем, что в сезон тут и на улице не пропадешь… Быстрее думайте, а то все закончится, а вы так и не побудете беженцами…

А вчера отмечали день ВМФ. Всех детей по этому случаю закутали в мусорные мешки.

Еще был Нептун: «Здравствуйте, дети! Вы ждали меня? Я приплыл к вам из далека, из морских глубин. Встречал на своем пути хищных акул, опасные рифы, кровожадных пиратов! А теперь, дети, я даю слово председателю поселкового совета Марье Ивановне...»

В этом месте я не удержалась и заплакала…»

Еще пишет такое: «Вчера дозвонилась в Луганск папе. И мой родитель мне сообщил, что «какие-то пакостники попали снарядом в ваш подъезд». Пакостники, понимаешь?»

Вообще папа у нее крутой. И мама. Когда-то их дачу обворовали и мама позвала кого-то, чтобы на заборе колючую сетку установить. Установили, папа смотрит, а она какими-то старыми пальто забор укрывает. Говорит виновато: «Это ж люди будут лезть, поколются».

Андрей

Андрей был моим соседом по комнате в общежитии. Несколько лет после университета я еще приезжала в Луганск, и мы пересекались. Сегодня он мне написал, спросил, как я. А я его. Андрей из Первомайска, в котором сейчас ад.

«Я в Житомире, думали Первомайск обойдет - там стратегического ничего нет, но боевики приперлись из Лисичанска - теперь там как Славянск - только город меньше, а в новостях молчание, как будто ничего там не происходит - не знаю, что там уцелеет - ищу работу в Житомире…

Выехали сначала под Харьков - туда один мужик на бусе вывозил, отец на машине как-то прорвался туда же через два дня. Теперь родители в Лисичанск едут, сестра в Беларусь. Я тут - все у родственников, только мне надо скоро будет жилье снимать - тут места мало, а семья большая - дети из лагеря вернутся и все, а за жилье платить, поэтому работу ищу. Наверное, тут и останусь - брошу 7 лет предыдущей и родную обстановку… А родителям - вообще не представляю как - 50 лет - как начинать все с начала...

«Мне кажется, из всего этого люди выйдут или сумасшедшими или просветленными», пишу ему и немного виновато чувствую себя в сегодняшнем Донецке почти курортницей.

«Ну, я не знаю - если этот ужас своими глазами увидеть - я не знаю, как просветления достигну», - отвечает он и ставит смайлик.