Несколько слов про Ленку Герус

Телефонов, по которым вряд ли когда позвоню, в мобиле все больше.

Невероятно сложно писать в прошедшем времени о человеке, с которым общался совсем недавно.

Ленка появилась в моей жизни потому, что в один из двух опрометчиво отданных мне в управление отделов требовался человек, который занялся бы переводами новостей из иностранных первоисточников. Для начала просто переводами.

Старинный приятель из музыкантов мигом предложил услуги своей девушки, которая как раз заканчивала факультет романо-германской филологии Донецкого Государственного Университета и утверждала, что не только любит спорт, но еще и в нем разбирается.

Я был немногим старше, но имел много больше профессионального опыта, предпочитая изображать строгого и требовательного начальника. В общем, обычная история для начинающего, который уже не зеленый, но мнит много больше, чем стоит.

Диплом она защитила уже точно зная, что постоянным местом работы будет газета, которая еще не вышла в том виде, в котором должна была. Мы работали в мусорную корзину и для опыта. Оттачивая и доводя.

Дело было в газете Салон Дона и Баса, которая еще была просто газетой бесплатных объявлений, а именно весной 1997 года, когда ее владелец собрал группу местных журналистов, задавшись целью переделки издания в качественно новый формат. Я был одним из них. Самым бестолковым.

Ленка оказалась яростной битломанкой. Играла в бадминтон у легендарного Зубова. Следила за Ливерпулем и всем, что с ним связано. Спорт она действительно любила, но не разбиралась, конечно.

Как не разбиралась и в журналистике, но дневники вела и писать любила. Потому с ней можно было творить, что угодно. Я рискнул. Руководство тоже.

Это было время последних романтиков пера. И, если не ошибаюсь, то первый случай в Донецке, когда пишущей штатно в газете спортивной журналисткой оказалась женщина. Речь не про говорящие головы/сиськи по дуроскопу, а именно про работу с текстом, репортерскую точность фактажа и скорость обработки информации, что отличает спортивную журналистику от прочей.

История, которую Ленка вспомнила в своей заметке по случаю 15-лети Салона касалась Алекса Цулле или Зулле, но никак не Цабеля, который стал Забелем.

Первый текст, который Ленка исполнила, был по громкому делу Брюса Гроббеллара - голкипера Ливерпуля и сборной на тот момент Зимбабве. Я взял тему, которая бы заинтересовала девочку, топящую за Ливер.

Она тщательно перевела публикацию из ж0лтой британской прессы объемом в 250 газетных строк. И долго после этого все задания измеряла не газетными строками, не байтами и символами, а сравнивая с этой статьей: "Это больше "гроббелаара"? Или меньше? Сколько "гроббелааров" этот текст должен быть?"

"Это сто строк, то есть почти половина "брюса", - отвечал я. "Сегодня были сразу два "гроббелаара", - жаловалась в следующий раз она.

Главными ее качествами были целеустремленность, работоспособность и производная от них всепоглощающая любовь ко всему, чем Ленка занималась. Или это любовь была причиной такой невероятной целеустремленности и работоспособности?

28 августа 1997 года вышел первый номер новой газеты Салон Дона и Баса. Меньше, чем через год я уже мог смело доверить ей любое задание. И твердо знать, что все будет хорошо.

Когда приходилось писать гороскопы, заменяя очередного отпускника, то вынужденно руководствовался в том числе и переводами, которые делала Ленка. Выглядело это следующим образом.

"Что пишешь?", не поворачиваясь спрашивал я, если вдруг заходил в тупик перед сдачей, то есть в самом крайнем случае, когда уже не выручали ни случайные числа, ни гадание по наобум открытой книге, что стояла в этот день на полке третьей по счету слева.

"Перевожу документацию по агротехнике баклажанов, полив, мелиорация, бла-бла-бла", отвечала за спиной Герус, которая тоже спешила перед отъездом в любимый Крым.

"Сегодня вторник, ...дцатое июля. Такой-то день лунного цикла. Овны, следите за мелиорацией водным режимом. Хороший день, чтобы проверить грядки и заняться агротехникой баклажанов", - сообщала на следующий день иная газета, которая регулярно получала массу благодарственных отзывов читателей на тему самых точных и правильных предсказаний. И получает до сих пор.

Поначалу она просила называть ее Джонни, в честь любимого Леннона, но потом вышло так, что сначала переводить, а потом и писать Ленка стала все больше. Пришлось придумывать целую группу литературных псевдонимов. В обиходе она сразу стала Ленкой, но в базе данных появились Елена Герус, Ольга Мышкина и Евгения Подвысоцкая. Был и один мужской, но Иван Костылев использовался редко, пиша исключительно о боксе.

На Мышкину Ленка даже какое-то время обижалась, но спустя годы оказалось, что и в нашей редакции есть люди, которые твердо верят, что это ее девичья фамилия. Самые смелые сократили до Мышки, пользуя за глаза.

Мы провели в одной комнате, то есть сидя спина к спине, почти семь лет. Я познакомился с ее мамой Валентиной Андреевной. Наблюдал единственную смену ухажеров, рождение любви и создание семьи. Похоронили отца.

Мы знали разные времена. Разную степень отношений. Я дважды подписывал ее обходной лист и дважды принимал на работу. Последний раз после долгих, настойчивых переговоров, занявших не одну неделю.

Провожал в Штаты, где Ленка поступила в Университет Северной Каролины, что в Чепел-Хилл, выиграв грант Государственного Департамента США. Это она предложила пойти по той же программе и мне, не имеющему профильного образования биологу/физиологу.

Уезжая учиться, она была уверена, что вернется. Я спросил на прощание, что Ленка изменила бы в наших непростых отношениях, если могла. Что именно было не так, как ей хочется/кажется было бы лучше?

"Ты меня очень мало хвалил, Темс", сказала скромная Ленка. И сказала она эти слова настолько эмоционально, что интонацию я помню до сих пор. И какое-то чувство вины даже сохранилось, что ли. Потому как действительно хвалил мало. И не только ее.

Именно Ленка рекомендовала свою одногруппницу в качестве преподавателя языка, когда в тридцать лет я решил обратно сесть за книжки.

Три года упрямился, предпочитая мучиться самостоятельно, набил шишек и за неполных два, но с волшебной преподавательницей, относительно легко осуществил задуманное, сдав с первого раза ТОЕФЛ на результат, который позволял учиться на факультете журналистики Штатов.

Над моим странным акцентом Ленка смеялась даже после возвращения из-за океана. Я учился на Мидвесте, в Питтсбурге, что в штате Канзас. Она - на Восточном побережье, в треугольнике Универов, что в Северной Каролине.

Она была одним из немногих полноценных главных редакторов Салона Дона и Баса. В качестве одного из руководителей издания оставалась на борту до последнего. После того, как представитель нового собственника закрыл в конечном итоге стагнирующую который год газету, а затем и проглотил наконец то, что от предприятия осталось, она стырила никому уже не нужный первый номер газеты, который хранился раньше в красном углу, после чего раритет нашел покой в доме на бульваре Хендрикса, 13.

Да, это была она. Шутили мы подобным образом изрядно. В том числе и друг над другом. И не все можно/стоит рассказывать по сию пору. Очень важно в совместной работе, где современный человек проводит большую часть суток, не просто понимать друг друга, но уметь расслабиться или уловить момент, чтобы быть на одной волне. У нас получалось.

Ей были не чужды не только озорство, но и азарт. Увлечение автоквестом уже в нулевые казалось мне какой-то детской блажью, но она влюбилась в эту игру также крепко, как и во все, за что бралась. Отдаваясь этому непонятному на мой взгляд занятию всецело и без остатка. Чем заставила меня по-новому взглянуть на эту забаву. Не играл, но одобряю.

Потом Ленка работала в Спортивном Клубе ИСД, где сначала отвечала за часть контента на сайте группы, а потом активно взялась осваивать новые рубежи, успешно помогая по административной части. Что-то писала и для Говорит Донецк, но крайне нерегулярно, больше уступая моему напору, чем по собственной инициативе. Комментировала же и критиковала легко, уверенно и регулярно. Особенно профессиональные промахи.

В марте/апреле 2013 года Ленка сдержанно сообщила, что у нее диагностирован "скорее всего рак" и попросила помочь с кровью. Летом того же года мы стали регулярно видеться где-то раз в месяц, когда я вырывался в Донецк, к семье и детям. Иногда доходило до смешного: проходил по бульвару Пушкина сверху - вниз и набирал ее номер, а Ленка шла к окну на первом этаже, чтобы просто помахать рукой.

После Евромайдана времени встречаться лично уже не было. Созванивались. Это она рассказала как бы смешную историю про докторицу, которая уезжает в отпуск и успокаивает испуганных пациентов, что вовсе не бежит из города, а действительно едет отдохнуть и обязательно вернется.

В конце лета стало понятно, что для дальнейшего продолжения лечения, ей нужно выезжать из охваченного боевыми действиями Донецка. С третьей отрицательной и в мирное время было непросто. 14 сентября Ленка в сопровождении мужа отправилась в Москву, к родственникам Кости, которые подставили свое плечо.

В минувшую пятницу мы очень коротко пообщались в Сети, отложив обстоятельную беседу до следующего раза.

Вчера пришло сообщение, что Ленки больше нет, но в моем аккаунте Фейсбук она все еще он-лайн на телефоне.

Светлая память