Джон Шемякин как бы о Вечерах на хуторе

Два обстоятельства принуждают меня написать следующее.

Первое обстоятельство - это напоминание о том, что моим любимым писателем является Николай Васильевич Гоголь.

Второе обстоятельство - это моя известная любовь к людям.

Теперь следим за моими красивыми руками и смотрим, как я соединяю два этих обстоятельства.

Н.В. Гоголь написал "Вечера на хуторе близ Диканьки". И получил комментарии к ним.

В "Сыне отечества и Северном архиве" (было такое издание для комментов) г-н Царынный ( которого на самом деле звали А. Стороженко) написал Гоголю, только что написавшему "Вечера...", комментарий:

1. На Украине парубки не напиваются допьяна.
2. Козаки не играют на бандуре.
3.Свадьбы не играют на ярмарках.
4. Цыгане не играют никакой роли в быте "честных и богобоязливых коренных жителей Малороссии".
5.При Екатерине I и Анне Иоанновне гетманов на Украине не было, а если речь идёт о времени Екатерины II, то тогда уже "существовали почты и незачем было посылать гонца".

Ну, это понятно. Таких Стороженко под каждой записью более пяти слов можно ловить сеткой: до того их много и так они доверчивы в своём апломбе человека, узнавшего три буквы из семи предложенных.

Другой комментатор многих букв Гоголя, известный нам Н. Полевой, сразу предположил, прочитав "Вечера на хуторе", уж не знаю к какому зраку прикладывая прочитанное, что автор - "не хохол, а переодетый москаль" и не знает ни украинских нравов, ни украинских обычаев.

Это, понимаю, политический ожог лобных долей.

Анонимный комментатор из "Телеграфа" спрашивал у Гоголя-Яновского: "Что у вас за страсть быть Вальтер-Скоттиками? Что за мистификации? Неужели все вы, господа сказачники, хотите быть великими незнакомцами?" Это аноним спрашивает у Гоголя, подчеркну. За 70 лет до Фрейда.

Один Пушкин написал, что, мол, "ржал". Он так прямо и написал бы, но цензура и самоуважение помешали. Поэтому Пушкин ограничился в "Литературной газете" словами: "Истинно весёлая книга".

Что изменилось? Даже и не знаю. Весь гербарий комментов как он есть не меняется веками, смотрю.

Так что вот вам сочетание: Гоголь и пособие к его комментированию.

Отсюда