Донецк – это еще один ребенок и третий родитель

В последнее время в сети постоянно мелькают упреки от братьев-россиян, дескать, вы бы сами пошевелились чуток, а то только на нас и надеетесь. Меня очень задевают подобные заявления. За время войны мне посчастливилось узнать дончан еще лучше, и в обиду своих не дам никому. Да, скорей всего, и не хотели нас обидеть, задеть. Но я, просто, объясню кое-что.

В экстремальных ситуациях у человека обостряются все чувства, даже те, о которых он не знал. Я вот, например, до войны не подозревала, насколько сильно люблю свой город. Донецк и Донецк. «Такэ». Среднестатистическое промышленное. Разве что с розами. Это город детства, а в нем счастлив априори. Город не вызывает каких-то чувств, не заметен, что ли. Как часы на руке – не замечаешь, пока они есть. И обязательно заметишь, если забудешь. Вот я тоже не видела особой разницы, где жить. Подумывала переехать. Киев или Петрозаводск.

Киев – понятно: столица, красиво, культурно, возможностей больше, и при этом есть друзья и родственники. Петрозаводск – любовь с вокзала, которая потом только усиливалась все время пребывания. Плюс – люди. Добрейшие, спокойнейшие и улыбчивые. Донбасс все-таки потемпераментней будет. А набережная какая в Петрозаводске! А леса! А всякие карельские вкусности! А озера! В общем – живи и радуйся, но далеко перебираться. И никого из родственников-друзей. Жилье, работа, опять же. В общем, по ряду причин серьезно планировала переезд. Но не задалось. Майдан, Славянск, Одесса, Донецк. Казалось бы – переезжай быстрей, раз уже все решила. Ко всему прочему, тут становится опасно. И возможность такая – к беженцам лояльно и там, и там.

Киев по понятным причинам отпал. Петрозаводск – не Москва, не Питер и не Ростов. То есть, «головняка» с документами – минимум. Переезжай скорей, раз такая ситуация и ты давно хотела! И тут выяснилось, что, во-первых, вся моя жизнь не вмещается в чемодан. Во-вторых, внезапно осенило – а не хочу я никуда. Даже помню, в какой момент это случилось. Когда майским пятничным вечером, бахнув после работы с Ленкой по банке пива, шла на АС «Центр», ехать домой.

Сумерки. И тут со стороны парка Щербакова, с той стороны кольца донеслось «Слава Украине!» и в ответ хор «Героям слава!» и слышно, что крикунов там достаточно. Стало ой как неуютно. Как так? Так быстро они сюда приехали? Это раз кричат – значит, чувствуют, что отпор им никто не даст. Страшно-тревожно-гадливо одновременно. Ускорила шаг, мне не хотелось, чтоб они меня догнали. Подошла к остановке, увидела людей так же всматривающихся в сторону крикунов, ускорилась еще больше. Стала в очередь на маршрутку.

- Вот ведь, понаехали б…ди, - сказала одна пожилая женщина, - как их пустили-то?!

Слава Украине – слышалось все громче, а у страха, сами понимаете, глаза велики, казалось (ну мне, по крайней мере) что их там прет полчище. А у меня сепаратизм написан на лбу и чего-то казалось, что сейчас они подойдут, прочитают и устроят нам майдан. Прямо на АС «Центр». И вся очередь на 11-ю маршрутку как по команде «равняйсь!» смотрела в темноту. Дядечка с угольными «стрелками» на глазах, за которым я заняла очередь, повернулся ко мне:

- А ну-к, стань за меня

Слава богу, подъехала маршрутка. В автобусе потихоньку разговаривали об услышанном. Почему потихоньку? Потому что 14-й год и все «не однозначно». Верней – однозначно, но очень не приветствуется киевским руководством, а мы, по инерции, продолжаем жить «на» и с оглядкой «на». Вот, например, 9 мая георгиевских ленточек не достать. Я свою просто попросила у водителя какой-то легковушки. У него на зеркале две висело. Предлагала купить – отказался. В редакции с симпатией к ленточкам, но «лучше не надо». Как говорят сверху: «Нам нельзя показывать свою позицию. Мы с нейтральной точки зрения освещаем». И вот в этой самой маршрутке, в видавшем виды ПАЗике, поняла, что никуда не хочу уезжать от этих людей. Что они хоть и посторонние, но свои, понятные и надежные. И ни на какой мирной территории я не буду чувствовать себя защищенной и своей как здесь, в Донецке. И ни разу, ни единого раза а) не пожалела, б) мои меня не подвели.

Подарком судьбы была колонка в газете, которую мне поручили вести еще в украинской «Комсомолке». Я писала о людях, которые, не смотря и не взирая, просто делают свою работу: салон красоты с оборудованным всем необходимым (включая коньяк), чтоб, если что, сразу от маникюра спуститься в подвал и переждать.

Детский сад, куда продолжали ходили 9 (девять!!!) детей из 230. И сад работал – кухня, прачечная, бухгалтерия, садовник-дворник-охранник и воспитатель с нянечкой, которые отрабатывали маршрут с малышами до подвала во дворе. Учили мелких, как правильно прятаться. Не плакать, если что, а быстро подойти к шкафчику, взять пакетик свой с одежками, сухпаем и водой построиться и быстро бежать или на первый этаж или в подвал во дворе. Я один раз наблюдала эти «учения». Может кто-то и мог смотреть на это без слез. Я не смогла.

Воспитатель с нянечкой превратились в каких-то наседок – так тщательно и зорко оберегали этих девятерых малышат. А нас на родительских собраниях учили, как уменьшить детям стресс. Памятка у меня до сих пор хранится. А еще показывали всякие картинки с взрывными устройствами. Впрочем, это лишнее. С лета 14-го по всему городу расклеены предупреждающие листовки со всякими смертоносными штуками. И уже изучены, в отличие от того, как уменьшить стресс ребенку.

Я помню торговку на рынке, армянку, которая сбежала от своей войны и опять попала в войну. «Я никуда уже не поеду. Тут нас так приняли. Мы тут свои. Сколько отмеряно столько и будем жить». Это только считается, что продавцы на рынке хапуги и обвешивают. Может, так и было до войны. А с войной – все понимали, что больше всего страдают пенсионеры. «Я не доедаю последний кусок. А они – доели уже. Я им так дам картошки, лука, морковки. Надо пережить это. Пусть живы будут».

Врезалась в голову история с орехами. Старенькая-престаренькая бабушка. Продает орехи. 10 гривен пакет. Мужик дает «сотку». «Ой, миленький, у меня сдачи не будет!», - сетует бабушка. «Без сдачи, бабушка. Это за пакетик. Я с пакетиком покупаю». И ушел.

Тогда действительно невозможно было смотреть на стариков. Многие оплачивали их покупки. А потом стыдно было, когда за пятьдесят гривен тебя благодарили так, как будто ты норковое манто подарила, а не пару литров молока с хлебом. Убегаешь, чтоб не слышать.

Водитель маршрутки, который услышал про обстрел госпиталя в Марьинке, позвонил двум своим друганам и рванул туда – вывозить ветеранов.

Артисты театра, которые жили в театре, потому что их дома разбомбило. Жили коммуной – кто-то присматривает за детьми, кто-то репетирует. На выходных ездят, восстанавливают жилье. Артисты оперного, которые всеми силами сохраняли труппу. С войной из оперного сбежали дирижеры, прихватив партитуры и фраки. Оставшимся пришлось выкручиваться. И ничего. Выкрутились. «Онегин «дирижирует «Маскарад», «Евгения Онегина» еще кто-то. Зачастую на спектакли актеры приезжали из подвалов, где жили в обстреливаемых районах. И ничего. Выжили.

Выжили!

Был еще мужик, который остался один на улице – все уехали, бросив дома и собак. Вот, кормил собачек-то. Не уезжал. Фельдшер скорой помощи, мама двух детей, которая ездила на вызова в броннике. А еще рассказывала, как им перестали звонить старики, чтоб не отвлекать по пустякам своим давлением. Они тоже в Донецке остались и видели, что врачей мало осталось. Что если они будут отвлекать своими «пустяками» кто-то может истечь кровью от ранения «А йон же молодой, не по́жил совсем. А мы-то чо? Мы по́жили. Дети внуки есть. Считай, отстрелялись» - цитировала фельдшер одного дедушку, которому стало плохо на улице и он сопротивлялся, чтоб скорую не вызывали. Хорошо, что Виолка рядом оказалась.

Много чего пережили вместе. И если бы так отчаянно не поддерживали, не помогли друг дружке – мы бы не выжили. И за время войны это стало нормой жизни, частью будней, частью ежедневного нормального существования. Никто не считает это каким-то геройством или поводом для пиара. Вот то, что попалось на этой неделе в донецких пабликах:

- Девушка искала врача для посторонних не ходячих бабушек с Октября. И таки нашла. И отвезла.

- Собрали книги для библиотеки Тельманово

- Собрали приданое нескольким малышам

На вид совершенно гламурная девица очень творческой профессии помогла слесарю в ожоговом центре, которого ошпарило, когда он после прилетов ремонтировал теплотрассу. И категорически запретила мне об этом рассказывать.

Зашла к знакомому, у него небольшой комиссионный магазин всякой компьютерной техники. Возле входа шкафчик, на котором значится «Отдадим в хорошие руки. Безвозмездно. То есть даром». На полочках всякие ненужные Андрею, но кому-то очень нужные детальки. Я опознала только чехлы для мобильных.

- И что приходят забирают?

- Регулярно. Бабушкам очень нравятся чехлы. Они в них не только телефоны, а всякую полезную мелочь складывают. Однажды человек пришел, выбрал шлейф. Вернулся – поблагодарил. Он с его помощью восстанавливал автоматики на разбитых котельных.

Одна группа собирает подарки по письмам деду морозу для деток из ОЦКБ.

Вторая готовит утренники, сладости, фрукты, плюс подарок, который дети назвали сами, в трех детских домах. Это на местном жаргоне называется – стать крестной. Всего 95 детей. Кстати, часто бывает, что к процессу присоединяются обычные люди, дончане. Вот, например «Сегодня поехала на рынок "Маяк"- прицениться к подарку для мальчика Федора из Шахтерского приюта. Ребята из павильона - узнав, о цели моего визита, БЕЗВОЗМЕЗДНО отдали мне 3 портативные колонки. Сказали: "Для пацанов от нас". Спасибо Георгию и его команде за это))) Люблю вас, дончане!)))

Те, кто не может выделить какую-то сумму из бюджета, но хотят поучаствовать – пекут пряники, печенье, пирожные, кто-то сделает девчонкам из приютов прически. Любая помощь приветствуется. У детей должен быть праздник, должно быть чудо.

И такой движ не только перед праздниками. В обычное время обычно собирают-помогают-развозят, перед праздниками – как у всех, в любой стране – суматошно. Три года как.

Пишу это вовсе не для раздора, что, дескать, мы и без вас справимся. Этот текст для понимания. Мы видим, ощущаем и ценим все, что вы для нас делаете. И заваливаем «спасибо вам» все ваши фотоотчеты. Это скорей для понимания. Что быть в роли просителя и сиротинки – не в донецком характере. А мы как раз и оказались в этой роли. И вроде понимаешь, что без помощи большого брата не справиться, но и выступать постоянно «помогаемым» – не наше. Так что по максимуму стараемся «вариться в собственном соку» - справляться с поступающими проблемами по мере их поступления. Но проблем и нуждающихся столько, что от масштабов иногда волосы дыбом. Особенно если побываешь в каком-то опасном районе. Это ж сколько восстанавливать! А сколько людей без крыши!!! И отчаяние – всем все равно не поможешь. А потом осознание – маленькая помощь все равно лучше, чем большое сочувствие.

Или еще одна частая претензия – у вас чиновники и руководство не чисты на руку, и распоряжения издают всякие странные, а вы за них голосовали и поддерживаете. Ребят, неужели вы думаете, что мы, проживая здесь, хуже вашего видим, что происходит? Поверьте, все видим. И за помощью чаще обращаются к волонтерам или просто в донецкие группы, чем в профильные учреждения. Но знаете, государство – это такая структура, которая хоть и важна, но все же не самая важная. Для меня, например, гораздо важнее, это мой город, мой дом и люди, которые здесь живут.

Ольга Жукова